Весёлкин любил импровизацию. Этим он всех и купил, когда его отсматривали, танцор нам был не нужен.
В Челябинске нам предложили сыграть три концерта в Цирке. Ну что же, солидно !
…оказалось воняет очень.
В середине концерта Весёлкин залез зачем-то на канат.
– А что дальше, рассказывает нам Вова:”пришлось прыгать с семи метров.”
А служители заблаговременно убрали со сцены всё, что могли, и упал он прямо на бетон, прикрытый тряпочкой. И побежал на улицу отбитые пятки студить, по снегу сибирскому ходить. Зима была. А что дальше ? Видимо все его выступления были движимы этим заклинанием. Схватил мусорное ведро и замешал окурки со снегом.
В синих прожекторах Весёлкин упоенно разбрасывал комья снега по залу. “Как это романтично” – подумал я.
Чтобы греться, он раскрутил шестнадцатикиллограмовую гирю. На сцене уже сидело человек 20 “танцоров любителей” из местных фaнов.
“Как бы ни кинул,” – подумал не только я. И он таки кинул, но не сильно. Иногда что-то у него срабатывало.
Тут случилось неожиданное. Он бросился к менту , безобидно стоящему поодаль и потащил его на сцену. Мент был огромный в шинели и валенках, и Володе пришлось не сладко. Это заняло внимание зрителей минуты на три… Наконец сержант вырвался и убежал.
После концерта на лестнице его ждали двое. Второй, видимо, чтобы держать нас всех. “Эти шутить не будут,” – подумал я.
– О, спасибо! Огромное спасибо! – завопил Весёлкин, бросаясь к сержанту. Его ярко загримированное лицо прижалось к серой шинели. – Без Вас мы бы просто пропали ! Как вы удачно помогли нам изобразить сталинскую зиму…
Сержант смущённо улыбнулся и потупился.
Но зима уже сдавала. Днём снег нагревался и давал течь. Этим пользовались пробегающие мимо ручьи. Они напивались до отвала и ползли дальше на север, а мы ехали на запад.
